«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Политика

«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Генеральная прокуратура подала иск о ликвидации Международного Мемориала и 25 ноября в Верховном суде будет слушаться дело. Новость об этом стала почти сенсацией – слишком уж известен «Мемориал» и в России и за границей. Если посмотреть сегодняшнюю иностранную прессу – упоминание об этом там прошло в ведущих заголовках.

Чтобы понять, почему «Мемориалу» (СМИ, выполняющее функции иностранного агента) придается такое значение, следует вкратце напомнить его историю. Общество возникло в 1987, в начале перестройки как инициативная группа по увековечиванию памяти жертв политических репрессий. Как всегда бывает в таких случаях, в нем собралась самая разная публика -  и действительные жертвы советской репрессивной машины, и их потомки, и авантюристы, ищущие пути быстро подняться, и вчерашние номенклатурщики, вовремя перестроившиеся, и диссиденты.

У всех были разные цели, но в мутной воде того времени различить это было трудно. Модные лозунги гласности и исправления ошибок прошлого перекрывали все. «Мемориал» своим авторитетом поддержали Андрей Сахаров и Юрий Афанасьев – зримый союз бывших диссидентов и перекрасившейся номенклатуры.

«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Андрей Сахаров

Организация казалась солидной, а цели ее благородными. При этом она не являлась чем-то экстремистским, радикальным, не представляла угрозу власти – ни при Горбачеве, ни при Ельцине. Так что особых проблем деятельность «Мемориала» не встречала. Он казался мирным сообществом  советских и постсоветских либералов, разных оттенков, от настоящих диссидентов до аполитичных обывателей,  занимающихся не особо заметными делами, что-то вроде кружка по интересам.

Но все поменялось в 1994 году, с началом первой чеченской войны; как признавал потом  Александр Черкасов, один из нынешних руководителей «Мемориала», именно Северный Кавказ стал основной точкой внимания и приложения сил организации.

«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Александр Черкасов

«Мемориальцы» воспряли духом – теперь они оказались на переднем плане, в эфире телекомпаний, играли большую роль – и в переговорах с террористами, и при освобождении заложников, и при учете пленных и убитых солдат. Война в пропагандистском плане велась режимом бездарно – пресс-секретарь сепаратистов Мовлади Удугов беспрестанно и беспрепятственно вещал по федеральным каналам, и даже госТВ работало фактически на чеченцев. Неудивительно, что  в такой обстановке инициативу перехватывали  различные общественные активисты.

Однако большой общественной благодарности – и это важный факт, часто не замечаемый, ни «Мемориал» ни прочие НКО не заслужили. Как бы вызывающе неумело не воевали федералы, как бы их реальные и мнимые промахи не муссировали СМИ, люди в основной своей массе понимали, что правда – на их стороне, а не на стороне Дудаева, Басаева и Радуева. И приравнивание действий сепаратистов и террористов, которые совершали самые невероятные преступления против человечности (вспомним массовые захваты заложников в Буденновске и Кизляре) к действиям российских войск было ложью  с самого начала. Однако «Мемориал» намеренно стирал эту границу между легитимностью подавления вооруженного сепаратистского мятежа против законной власти и ответными действиями Центра (какими бы неуклюжими и неумелыми они не были порой), приравнивая и уравнивая ту и другую сторону.

И именно с тех пор деятельность НКО стала встречать такую негативную реакцию не только силовиков (напомню слова министра обороны Павла Грачева, сказанные по время чеченской войны, про «гаденыша», который, «защищает тех негодяев, которые хотят развалить страну»), но и среди населения. Люди чувствовали за красивыми словами НКО о том, что они защищают всех в равной степени, какую-то большую неправду. Они видели и информационный перекос по части преступлений федералов и боевиков, и то, что пока три года Чечня находилась под незаконной властью вооруженных узурпаторов,  никакие правозащитники и слова не сказали о том, что там происходит, и положением не только русских, но и, вообще, граждан РФ, насильственно выведенных из-под защиты российских законов, не интересовались.

Собственно, за очень короткое время «Мемориал» со своими активистами вернулся к тому, с чего начинали  - к узкому сообществу диссидентствующих,  страшно далеких от народа, озабоченных не теми проблемами, которые волнуют простых людей. Более того, политически «мемориальцы», хоть формально и вне политики, по факту примыкали к самым оголтелым монетаристам-«реформаторам», сторонникам социал-дарвинизма и выживания приспособленных, достаточно вспомнить, от кого проходили в Думу Сергей Ковалев или Глеб Якунин, и что премиями им.Егора Гайдара награждаются книги и проекты «Мемориала».  Зато, разумеется, на Западе деятельность  «Мемориала» вызывала полное одобрение.

«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Когда в 1999 году началась вторая чеченская война, власть уже понимала – как и что надо делать, поэтому правозащитники уже не могли поступать как им заблагорассудится и срывать действия федералов, да и общественное мнение в стране поменялось на 180 градусов, все увидели к чему приводит капитуляция великой страны перед кучкой наглых боевиков.

Однако затянувшаяся на десятилетия кровавая трагедия на Кавказе (уже не только в Чечне) дала стимул для функционирования «Мемориала». Регион буквально взорвали межэтнические, религиозные, клановые противоречия, следствием которых стал рост терроризма и экстремизма, и, как следствие, жесткая контртеррористическая борьба. Понятно, что в том кровавом хаосе нарушения прав человека происходили повсеместно. И опять – на это поле слетались самые разные люди – и благородные идеалисты-бессеребренники, и аферисты и карьеристы от журналистики и «прав человека». Одни реально хотели помочь людям, другие сделать карьеру, прославиться, заработать, получить статус. 

И, как в первую чеченскую, имена правозащитников не стали чем-то, всеми одобряемым. Достаточно вспомнить Анну Политковскую, фигуру противоречивую и неоднозначную. Кроме того, начало двухтысячных охарактеризовалось укреплением вертикали власти, со всеми вытекающими, в том числе увеличением числа посадок по политическим делам (формально, конечно, не за политику)

«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Анна Политковская

 Тут важно сравнить ситуацию с «Международной амнистией» или «Хюман райтс вотч» на Западе и  тем же «Мемориалом» у нас. Почему там к правозащитникам спокойное отношение, скорее, благожелательное, но при этом они не мешают делать государству свое дело? Когда надо, США вторгаются в Ирак или Афганистан, переворачивают  верх дном страну, и никакие правозащитники не препятствуют.

Думается, все дело в том, что там страны с давно сложившимися режимами, в которых существует практически стопроцентный консенсус относительно того куда и как двигаться. Деятельность правозащитника чего-то там критикующего, не воспринимается как угроза национальной безопасности. Правительство всегда сильнее и может провести свою линию, опираясь на народ – возьмем Израиль. Никакие правозащитники не мешают его военным в хлам разносить жилые дома в секторе Газа. Потому что есть общенациональный консенсус по поводу того, что это необходимо.

В России  - государстве молодом, неустоявшемся, без сложившихся правил игры – люди понимают, что не стоит делать хаоса больше чем его уже существует. Да власть, слабая, неэффективная и коррумпированная, но от поддержки ее противников, какими бы они не были, она лучше и сильней не станет, а вот благополучие людей точно будет поставлено под угрозу.

Поэтому тенденцию наступать на НКО, столь ощутимую последние десять лет, и выражением чего и стало дело «Мемориала», трудно воспринимать однозначно. Да, разумеется, цензура и произвольное ограничение прав и возможностей, в том числе через затруднение создать НКО – это плохо. Деятельность «Мемориала» по увековечиванию жертв репрессий заслуживает поощрения, равно как его историко-просветительская деятельность, все эти написания школьниками работ по трудной истории родных мест и т.п.

Но вмешательство в  текущий политический процесс, пусть и не прямое, явно не идет на пользу делу. Даже если допустить, что «Мемориал» руководствуется благородными целями. Те деятели, которых принято называть «грантососами» или «соросятами», сильно дискредитируют НКО. Если сказать по-житейски, там мало простых русских (татарских, еврейских, чувашских и т.д.) людей. Почему-то власть в таких НКО сразу захватывает столичная либеральная тусовка со всеми вытекающими, в том числе упрямым антигосударстничеством, и, конечно же, борьбой «с имперским наследием».

«Мемориал» – российский резидент как «иностранный агент»

Владимир Осечкин

В результате страдают все. Буквально сразу за информацией о суде над «Мемориалом» пришла информация о том, что опять объявлен в розыск основатель «Гулагу нет» Владимир Осечкин, именно на этом сайте появились видео пыток в саратовской колонии. Нужно такие факты поднимать? Конечно, необходимо. Но опять, в нынешней атмосфере все это трактуется с каким-то вывертом, власть тупо боится, а оппозиция злорадствует. И введение ярлыка «иностранного агента» мало что меняет, на самом деле. Не было бы его – придумали бы что-нибудь другое.

Проблемы нынешних НКО в России, в том числе «Мемориала» - это отражение трудностей развития страны в нынешний затянувшийся переходный период. Общество не знает чего оно, собственно, хочет. Власть боится стать не властью. Все хотят стабильности и предсказуемости, но как их достичь – никто точно не знает.

*СМИ, выполняющее функции иностранного агента