Проигрывала Россия по разным причинам, но было в основе этого одно главное – опаздывание всякий раз с необходимыми реформами.
Военная история России насыщена и грустна. За двести-триста лет было создано огромное государство, причем большая часть территории вошла в него сравнительно мирно, без длительных войн или вообще без них - Север, Предуралье, Урал и Сибирь с казахскими степями.
А потом, в один момент, Россия потеряла в 1991 половину населения и четверть территории – без проигрыша в войне. Просто из-за ошибок и предательства корыстолюбивых политиков. Сегодня опять идут боевые действия и никто не знает - чем они закончатся, станет ли страна по итогу сильнее и больше или ослабнет и уменьшиться. Поэтому важно постараться извлечь как можно больше уроков из русской военной истории, чтобы не повторять прошлых ошибок.
Один из уроков заключается в том, что каждый крупный военный конфликт, в который была вовлечена Россия, являлся своего рода катализатором перемен в ее оборонной системе, выявляя слабые места и недостатки, особенно по части лихоимства и воровства, а также бюрократизма.
О вреде бюрократизма постоянно говорили и в советское времена. Меньше его не становилось
Поэтому когда сегодня общественность поражается уровнем неподготовленности к СВО, негодует, требует привлечь виновных к ответу, следует напомнить, что новое – это хорошо забытое старое. Все то же самое было и в Крымскую войну, и в русско-турецкую 1877-78 годов, и в русско-японскую, и в Первую мировую. Всякий раз выявлялось, что генералы готовились к прошлой войне, что интендантство либо крало, либо не вполне компетентно, что противник обошел нас по части научно-технического и организационного прогресса, и нам приходится его нагонять.
Начнем обзор с Крымской войны, ставшей в этом смысле первой, когда отставание России от противника было столь впечатляющим (в войну 1812 года такого впечатления не было) Военный министр князь Василий Долгорукий писал 23 декабря 1854 г. командующему обороной Севастополя князю Михаилу Горчакову: «Конечно, можно возложить на себя и своих сотрудников ответственность за такую неуспешность, но когда отсутствие мощной промышленности, большие расстояния и плохие условия транспорта выдвигают вам всяческие затруднения на каждом вашем шагу, — поневоле начнешь признавать, что эта ответственность становится пустым словом. Таково наше положение. Чтобы производить порох, нужно увеличить заводы; а вы не находите нужных для устройства их материалов; вы хотите раздобыть селитру, а имеется только количество, которое требовалось в мирное время. Вы хотите сшить мундирную одежду — нет рабочих. Вы хотите продвинуть ваши грузы — нет подрядчиков для перевозки, нет обоза; вы хотите фабриковать ружья точного боя — а вам поставляют ружья, которые ничего не стоят или очень посредственны. Борьба со всеми этими препятствиями идет по возможности, мы бодримся, но надо признать, что наше дорогое отечество еще совсем не вышло из детского возраста. Даже сапоги, даже полотно, все это поставляется; вам лишь ценой самых больших усилий, и почти всегда не вовремя и неудовлетворительного качества...».
Крымская война 1854 - 1856
Тогда как в Европе произошла промышленная революция, станки приводились в движение паром, также как и транспорт, в России преобладала ручная и конная сила, либо водяное колесо как движитель. Единственная железная дорога существовала между Москвой и Санкт-Петербургом. В результате Англия и Франция лучше и эффективнее снабжали свои войска за тысячи километров в Крыму под Севастополем, опираясь на пароходы, чем русская армия снабжалась на своей родной земле гужевым транспортом – на лошадях и волах.
Подобно тому как сегодня ВСУ широко используют для транспортировки оружия и боеприпасов «Новую почту», интендантство России было вынуждено использовать для срочных грузов тогдашнюю почту. Но она не была приспособлена под перевозки в таком количестве. В результате, когда интендантство выслало для гарнизона Севастополя 30 тысяч полушубков, то образовался затор на дорогах, и первые полушубки прибыли в конце ноября, последние — к концу зимы. Войска, как пишет историк, получили разрешение не сдавать рогож от сухарных кулей, в которые кутались солдаты.
Выявилась критическая зависимость от зарубежных поставок. С началом войны Бельгия прекратила поставку штуцеров. Также возникла острая потребность в селитре, которая также импортировалась, для производства пороха. В итоге русские солдаты не получали нарезного оружия – штуцеров, с повышенность дальностью и меткостью, тогда как противник наладил их массовое производство в войну. Не хватало даже пистонных гладкоствольных ружей, и приходилось использовать старые кремневые ружья, которые отказывали в дождливую и пасмурную погоду. Более половины снарядов у противника были разрывные бомбы, у нас же преобладали цельнолитые ядра. Помимо транспорта были проблемы со связью. Англичане и французы проложили телеграф, и получали оперативно новости из Крыма, тогда как у русских имелась лишь конная курьерская служба. Дело доходило до курьезов: «В Англии военной цензуры не было; но если раньше об этом не приходилось жалеть, так как известия с театра войны попадали с большим запозданием, то после проложения телеграфного кабеля из Варны в Балаклаву в английских газетах можно было найти самые свежие данные о положении дел в английской армии в Крыму и ожесточенную критику всей военной организации. Эта гласность… крайне осложнила положение английского командования и чрезвычайно облегчила работу русской разведки».
Через двадцать с небольшим лет началась русско-турецкая война 1877-78 годов. Как и сегодня, вначале было успешное продвижение русских войск, которые внезапно уперлись в мощную турецкую оборону. Военный министр Д. А. Милютин писал царю Александру II 21 июля (2 августа) 1877 г.: «…Турция, казавшаяся столь близко к полному распадению… сохранила еще много жизнеспособности и обладает большими военными средствами при могущественной иностранной поддержке. В отношении тактическом мы не можем всегда вести бой, бросаясь открыто, смело, прямо на противника, даже несравненно превосходного в силах, особенно, когда он успел укрепиться. Если будем по-прежнему всегда рассчитывать на одно беспредельное самоотвержение и храбрость русского солдата, то в короткое время истребим всю нашу великолепную армию. В отношении же стратегическом, очевидно, нельзя уже надеяться на то, чтобы одним быстрым смелым набегом вперед за Балканы… произвести панический страх в неприятельском войске и народе и через несколько недель времени под стенами самой столицы его предписать ему мирные условия». Очень похоже на 2022 год с планами насчет Киева.
Карта - русско-турецкая война 1877-78. Фото: wikipedia
Милютин указывал, что исправить дело «можно не иначе, как отказавшись на время от предприятий наступательных, до прибытия более сильных подкреплений, стянуть разбросанные силы в небольшое число пунктов, занять выгодные позиции и, где нужно, укрепиться». Александр II одобрил и написал главнокомандующему: «Заключение его мне кажется совершенно правильно, и потому, если ты его тоже разделишь, то необходимо приступить к исполнению немедля и обеспечить себя сильно укрепленными позициями со всех сторон и в них ожидать подходящих подкреплений, прежде чем помышлять о дальнейшем наступлении». Русская армия перешла к обороне. Ей нужно было многое поменять в своих действиях.
Историки отмечают: «В перевозках царствовал произвол. Начальник военных сообщений составлял графики и не интересовался родом и назначением грузов. Интендантство и другие снабжающие органы не имели первоначально на дорогах в тылу своих агентов и не знали, какие грузы поступают из России на румынские железные дороги. На стыке русских и румынских дорог образовался огромный завал грузов. В отправлении их царил произвол и хаос… В Бухаресте выбрасывались сотни вагонов беспризорных грузов, с которыми начальник военных сообщений не знал, что делать, а станционные пути в течение двух недель июля были забиты 450 вагонами с сухарями, которые плесневели и мешали работе этой слабой станции, а в армии в них была острая нужда... 130 вагонов с сухарями были выброшены на землю и сгнили».
Из-за неспособности интендантства на месте оперативно решать проблемы, снабжение передали на подряд частникам, фирме «Грегер, Горовиц, Коган и Ко». Один из ее директоров тесно дружил с начальником штаба Задунайской армии А.А. Непокойчицким. Однако дельцы оказались плохими снабженцами, сроки постоянно срывались, как следствие, обязательство выпекать хлеб не соблюдалось, но подрядчики исправно получали деньги, да еще и судились с казной, за недоплаченные, по их мнению, суммы. В результате солдат кормили сухарями, из-за чего они болели и умирали. Как свидетельствует статистика, из 100 тыс. потерь на Балканах, 45 тыс. умерло от болезней, 35 тыс. уволено как инвалиды или истощенные, и только 12 тыс. было убито, и 4,5 тыс. умерло от ран. Остальные пропали без вести.
Поставщики пытались обманывать на всем. Как вспоминал писатель Владимир Гиляровский, современник событий: «О бумажных подметках вплоть до турецкой войны 1877-1878 годов слышно не было. Но во время турецкой войны дети и внуки кимряков были «вовлечены в невыгодную сделку», как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды…»
Казалось, что уроки русско-турецкой войны были выучено крепко. Однако через четверть века картина повторилась. Снова Россия оказалась не вполне готова к войне с Японией. Молодая и хищная островная нация, еще 30-40 лет назад жившая в условиях средневековья, стремительно преобразовывалась, обновляла армию и флот. Снаряды японцев заряжались знаменитой «шимозой», которой у русских артиллеристов не было.
Вот типичный разговор военных того времени в Маньчжурии, который передает писатель Викентий Вересаев, бывший на войне военным врачом: «идет суровая зима, а полушубков все не высылают. Стрелки у них рады уж тому, что недавно получили назад шинели: летом, ввиду их тяжести и стоявших жаров, шинели были отобраны. В армии нет ни снарядов, ни припасов. Харбинский склад снарядов весь исчерпан, приходится рассчитывать только на подвоз из России. Страна опустошена, фанзы разрушены; через два-три месяца не будет ни жилищ, ни дров, ни фуражу. Повторится двенадцатый год, только мы будем в роли французов». Или такое описание: «Тот дивизионный лазарет… представлял собою какой-то удивительный, светлый оазис среди бездушно черной пустыни нашего хозяйничанья в Маньчжурии. И причиною этого чрезвычайного явления было только то, что начальник лазарета и смотритель были элементарно честными людьми и не хотели наживаться на счет китайцев».
Русско-японская война, гравюра. Фото: Нью-Йоркская публичная библиотека
Военные историки приводят множество примеров нераспорядительности русского интендантства. Так, оно повезло по перегруженному Транссибу 165 тыс. т муки и зерна, которые можно было закупить в Китае. «Были мошеннические заказы продовольствия в Америке, откуда оно не могло быть доставлено при господстве японского флота на море… весной 1905 г., по нераспорядительности интендантства, сотни тысяч пудов мороженого мяса оттаяли и сгнили».
Недостроенный Транссиб был самым слабым местом русской армии. Однопутная дорога, да еще прерываемая Байкалом, который приходилось пересекать на пароме, не справлялась со снабжением действующей армии. Не удивительно, что война была проиграна, Порт-Артур сдан, а флот потоплен при Цусиме.
Через десять лет наступила новая проверка готовности России к войне, теперь уже мировой. И опять обострились старые болячки. Генерал Н.И.Богатко признавал: «Вообще весь механизм, ведавший снабжением армии, с его законодательством, не был приспособлен к грандиозной задаче, которая встала перед нами в минувшую войну». Министр земледелия А.Н.Наумов (одноклассник, кстати, Ленина) вспоминал: «я вынужден был очутиться лицом к лицу в этой унаследованной мною области с полным хаосом решений, мнений и предположений… никаких цифровых данных по учету существовавших в стране запасов продуктов даже первой необходимости не было; никаких статистически точных данных для возможности расчетов производства и потребления хлеба, мяса и пр. продуктов не имелось ни в центре, ни на местах. При необходимости получать те или другие справки, разные министерства давали различные данные… ужасающие потери живого скота и огромные порчи в пути и на стоянках заготовленного мяса…».
Русско-японская война, гравюра. Фото: Нью-Йоркская публичная библиотека
Председатель Думы М.В.Родзянко дополнял: «Члены Особого Совещания ездили осматривать городские холодильники за Балтийским вокзалом. Холодильники в полном порядке. Мясо в них не портилось, но зато кругом были навалены горы гниющих туш. Оказалось, что это мясо, предназначавшееся для отправки в армию. Его, видите ли, негде было хранить. Когда поставщики обращались за разрешением построить новые холодильники, им не давали ни средств, ни разрешения. По обыкновению, министерства не могли между собой сговориться: интендантство заказывало, железные дороги привозили, а сохранять было негде, на рынок же выпускать не разрешалось. Это было так же нелепо, как и многое другое: точно сговорились все делать во вред России… То же самое происходило и с доставкой мяса из Сибири: от недостатка и неорганизованности транспорта гибли уже не тысячи, а сотни тысяч пудов. Виновников, конечно, не нашлось, так как один сваливал на другого, а все вместе на общую бесхозяйственность».
Генерал Николай Головин писал о «сапожном кризисе»: «Такого острого кризиса, как в снабжении обувью… не приходилось переживать… В кампанию 1914 г. и в первую половину 1915 г. происходили растрата всех запасов и бессистемные попытки восстановления их. Военное министерство никак не может уяснить себе размеры потребностей, а также, что и как можно получить из страны. Для Сухомлинова и его сотрудников все возникает «неожиданно для всех»… Высадившись с железной дороги, части… армии должны были пройти 4–5 переходов, чтобы занять назначенные на фронте места. Это походное движение совпало с осенней распутицей, и пехота потеряла свои сапоги. Тут начались наши страдания. Несмотря на самые отчаянные просьбы о высылке сапог, мы получали их столь ничтожными порциями, что пехота армии ходила босая. Такое катастрофическое положение длилось почти два месяца».
Николай II во время русско-японской войны
В марте 1915 года военный министр Владимир Сухомлинов, виновный в неподготовленности армии к войне был снят с должности. Затем последовал его арест и длительное следствие, которое закончилось уже при Временном правительстве. Его осудили, но после большевистского переворота генерал вышел на свободу и скрылся заграницей в Германии. В Петербурге процветали разного рода авантюристы и мошенники наподобие Манасевича-Мануйлова, который управляя канцелярией премьер-министра Штюрмера, набрал взяток за короткий срок на 300 рублей. Немало проходимцев вилось вокруг Распутина.
Из четырех рассмотренных больших войн, Россия три проиграла. Проигрыш в Первой мировой стал началом ее конца, последствия которого мы до сих пор переживаем, и, собственно, СВО прямо вытекает из раздела России в 1917-1922 гг., когда от ослабевшего гиганта отрывали куски. То, что большевики «собрали» Россию в исторической перспективе что мало значило, ибо они собрали не историческую Россию, единую и неделимую, а некий союз советских республик, который в 1991 и развалился окончательно. В слове СССР «Россия», как известно, и не упоминалась. Проигрывала Россия по разным причинам, но было в основе этого одно главное – опаздывание всякий раз с необходимыми реформами. Бюрократизм, коррупция, губили на корню сильные стороны русской армии. К 1917 году армия была уже неплохо снабжена и устроена, но оказался гнилым тыл – не военный, а политический, государственный.